Об эволюции геопластических техник, ленд-арте, новых идеях для устойчивых ландшафтов, а также планировании топографии на основе BIM изданию PRAGMATIKA.MEDIA рассказала Людмила Белодед, основатель бюро Beloded Landscaping, действительный член Society of Garden Designers (SGD) и член правления Гильдии ландшафтных архитекторов Украины (GLAU).
Готовьте альпенштоки
У меня для вас хорошая новость: обозреватели международных садовых и ландшафтных выставок прогнозируют в ближайшем будущем реинкарнацию и новый всплеск интереса к mountain landscape. Предвестником тенденции можно считать натуралистический сад, созданный в коллаборации дизайнерами Карли Кершоу и Екатериной Засухиной для сентябрьского Chelsea Flower Show 2021, с живописными ручьями, струящимися между глыбами черного сланца и зеленоватого слюдяного кварцита. Garden Between Continents произвел на жюри Королевского садоводческого общества сильное впечатление. А Лилли Гомм, популярная британская дизайнер садов, уже проанонсировала очередной культурно-садовый прецедент, пообещав представить на шоу в мае 2022 г. сад, вдохновленный путешествием по Швейцарии.
Какие ассоциации вызывает у вас выражение «горный пейзаж»? Неужели нас ждет возвращение к началу 90‑х, когда повальная мода на имитацию цветущих альпийских склонов привела к появлению, в том числе в городских парках и скверах, множества нелепых горок — «собачьих могилок», слепленных на скорую руку дилетантами? Нет, не думаю. Последние годы порадовали появлением большого количества оригинальных и прорывных проектов на грани ленд-арта и геопластики, реализованных в общественных и представительских пространствах.
Геопластика — работа с рельефом, вертикальная планировка — считается одной из самых высоких компетенций ландшафтного архитектора. Вплоть до начала XX в. строительство парков считалось не столько творческой, сколько инженерной и даже военно-фортификационной специализацией. К примеру, уникальный рельеф уманьской «Софиевки» создан военным инженером Людвигом Метцелем, приглашенным графом Потоцким из Польши. Версальский парк с его фонтанами был бы невозможен без глубоких познаний в гидравлике, которыми владела династия инженеров Франчини из Тосканы. Парк Стоу в Великобритании сформирован как серия рукотворных ручьев, каскадов, гротов. Впрочем, это типично для большинства парков эпохи романтизма. Масштабная работа с грунтом и водой, создание холмов (положительный рельеф), оврагов и впадин (отрицательный рельеф) необходимы, чтобы придать больше драматизма рукотворным пейзажам, расположенным на плоских равнинных участках.
И вот сегодня мы созрели для нового прочтения старых практик, использование которых в сочетании с высокими технологиями и экспериментаторской смелостью открывает перед нами заманчивые горизонты. Не случайно ведь Дэвид Лезербарроу, профессор архитектуры Школы дизайна Пенсильванского университета, автор книги «Топографические рассказы», считает, что именно топография является полем, объединяющим две смежные дисциплины: архитектуру и ландшафтную архитектуру. Они являются топографическими искусствами, общая задача которых состоит в том, чтобы приспособить место для успешной жизнедеятельности человека и выразить его мировоззрение.
Скульптурные ландшафты как чистое искусство
Цель создания искусственного рельефа может быть чисто декоративной: художественное самовыражение, создание эффектной картинки. Ленд-арт — это искусство, призванное вдохновлять, вызывать эмоциональный отклик. В этом и заключается его функция.
Один из самых знаменитых парков, где ленд-арт продемонстрирован в концентрированной форме — это, конечно, «Сад космических размышлений», созданный дизайнерами Чарльзом Дженксом и Мэгги Кесвик (той самой Мэгги, в память о которой знаменитые архитекторы строят в разных городах Центры Мэгги — реабилитационные учреждения для онкобольных и их родственников). В садах вокруг шотландского поместья Portrack House не растения играют главную роль, а геометрические фигурные холмы, водоемы и абстрактные скульптуры. К сожалению, доступ в частное поместье Portrack House возможен лишь один раз в году, да и купить билет достаточно сложно — слишком много желающих. Доступ ограничен, поскольку толпы людей могут повредить «нежные» скульптурные курганы. Но ленд-арт-объекты Чарльза Дженкса можно также увидеть в парке «Юпитер», расположенном под Эдинбургом. Jupiter Artland открыт для посещения с весны до осени.
Лаконичные, но такие эффектные выпуклые капли на площади Minneapolis Courthouse Plaza в американском Миннеаполисе — это дизайн студии Martha Schwartz Partners, продиктованный отсылкой к ледниковым друмлинам. Подобные холмы эллипсовидной формы образовывались по следу ледника. Курганы, созданные Мартой Шварц, органично перекликаются с архитектурой здания нового Федерального суда от Kohn Pedersen Fox Associates. Несмотря на подражание древним прототипам, земляные друмлины, встроенные в мощение из сланца с регулярным полосатым рисунком, выглядят ультрасовременно.
Концепция проекта диктует форму: в рамках натуралистического стиля мы формируем мягкие, словно размытые ветром и дождями холмы, которые наше подсознание ассоциирует с естественным пейзажем. Если же наша цель — создать минималистичный ландшафт, подчеркнуть модернистский характер архитектуры, то холмы, водоемы и амфитеатры будут иметь четкие геометрические формы.
Экологическая связь между застройкой и природой
Сегодня в мировом ландшафтном сообществе дискутируют о том, насколько в свете трендов на естественность вообще корректно исправлять настроение пейзажа. Этично ли нарушать естественную экосистему ради визуального эффекта? С точки зрения современного осознанного подхода к архитектуре, и ландшафтной в том числе, возможно, это не лучшее решение. Но если мы работаем в условиях уже урбанизированной среды, или на постпромышленных территориях, то геопластика может быть одновременно способом рекультивации.
Оправданное экологическое решение — использовать строительный мусор или промышленные отходы для армирования искусственного рельефа. В Берлине и Мюнхене в основе холмов при создании общественных парков — остатки руинированных в результате бомбардировок зданий. Тот же Чарльз Дженкс создавал свои сюрреалистические волны из отходов: для ленд-арта в парке Northumberlandia он использовал породу, выработанную на угольных шахтах.
В Китае, где мегаполисы растут со скоростью грибов, а территории, отведенные под застройку, часто имеют естественный холмистый рельеф, работа с топографией ориентирована на создание связей между застройкой и природой. В Чунцине проектировщики местной студии Atelier Scale объединили новый жилой комплекс Hill Residence с естественной возвышенностью, спроектировав экологический коридор по гребню холма. Тропа с подвесными мостиками и смотровыми площадками проходит над болотцами и ручьями, обрамленными зарослями метасеквойи.
Променад ведет на вершину и противоположный склон холма, где спланирован парк. Этот ландшафтный проект носит символическое название Return of the Hill — «Возвращение холма». Должна отметить, что Китай сейчас лидирует по количеству масштабных и концептуально тонких топографических проектов. Архитекторы эффектно интегрируют гигантские валуны и водопады в ультраплотную застройку, опираясь на философию симбиотических отношений человека и природы.
Поскольку город — это среда, которой остро не хватает естественных уголков природы, то мы используем любую плоскость для озеленения, в том числе строим сады на террасах, крышах, перекрытиях паркингов. В этих условиях невозможно обеспечить равномерный слой грунта, достаточный для посадки крупномеров, но мы можем сформировать искусственный рельеф с возвышенностями, укрепленными подпорными стенками, и интегрировать в них системы для организации посадочных мест под деревья. Все это тоже геопластика.
В нашем социуме работу ландшафтного архитектора традиционно воспринимают как работу с растениями. Но это, прежде всего, пространственная практика. Мы работаем с объемами — они могут быть из живых деревьев и трав, из грунта, а также из камня, металла, древесины.
Если ранние сюрреалистические проекты Марты Шварц, о которой я уже упоминала, балансировали на грани ленд-арта и вызывали у многих вполне закономерный вопрос «Как за этим ухаживать?» (к примеру, Splice Garden на крыше института Уайтхеда в Кембридже), то сегодня она ориентирована на создание устойчивых и «климатических» ландшафтов. Если можно сформировать рельеф, не «вспарывая землю» и не ворочая гигантские валуны, то можно этого и не делать. К примеру, в дизайне центрального парка Beiqijia Technology Business District в Пекине функцию массивных глыб выполняет объемная скульптурная уличная мебель. А роль скал в горном парке Феньмин в китайском Чунцине играют оранжевые павильоны из перфорированного металла.
Защита, микроклимат, акустика
Рельеф может выполнять защитную функцию. Ров с водой — это старый добрый фортификационный прием, но его можно с успехом использовать для тех же целей в современной архитектуре. Вспомните государственные здания Бразилиа, которые Оскар Нимейер окружал водоемами. Укрепления береговых линий, дамбы тоже могут быть выразительной частью современного пейзажа. Так, ландшафтный архитектор Пол Сангх укрепил набережную канадского Ванкувера скульптурной композицией из грунта и кортена.
С помощью земляных насыпей мы можем формировать «садовые комнаты» с особым микроклиматом, защищать нежные растения от ветров, обеспечивать более сухие или, наоборот, более влажные условия. Поскольку южные склоны всегда сильнее прогреваются, на них можно создавать террасы для выращивания фруктовых деревьев или для городских огородов. Использование климатических особенностей рельефа — тоже древняя практика, но уже не военная, а сельскохозяйственная.
Геопластика может решать акустические проблемы. К примеру, Ким Уилки, британский ландшафтный архитектор, промышленный дизайнер и почетный член Королевского института британских архитекторов, при реконструкции живописного парка отеля Great Fosters сформировал зеленый театр, окруженный земляным валом. Благодаря этому акустическому буферу, посетителям амфитеатра и артистам не мешает шумная автомагистраль, проходящая вдоль границы парка. К тому же геопластика Кима Уилки потрясающе эстетична.
Специалисты нидерландской ландшафтной студии H+N+S Landschapsarchitecten смогли с помощью искусственных холмов решить проблему шума в аэропорту Схипхол в Амстердаме. Ландшафтный парк Бьютеншот сформирован как серия линейных холмов двухметровой высоты. Они гасят звуковые волны, создаваемые самолетами при взлете и посадке. Между холмами проложены пешеходные и велосипедные дорожки и парк вполне функционален как зона для рекреации, но, главное, Бьютеншот позволил вдвое снизить «акустическое загрязнение» в прилегающих к аэропорту жилых районах. Шумопоглощающий ландшафт не единственный инновационный проект в портфолио H+N+S Landschapsarchitecten, их архитекторы с равным успехом создают сложные космические пейзажи и на промплощадках очистных станций, и на крышах парковок.
Проверка на прочность
Сюрреалистические холмы и пирамиды Дженкса, как я упоминала, неустойчивы к интенсивным нагрузкам, а любой ландшафт для публичного городского пространства должен быть максимально функциональным. Если мы предполагаем, что десятки людей будут сидеть, лежать или бегать по нашим рукотворным холмам, то холмы должны это выдержать.
Французский архитектор Жиль Брюссе рассматривает весь мир вокруг как гигантскую скульптуру и создает проекты, которые можно было бы назвать слиянием ленд-арта с функциональными дисциплинами, — архитектурой, ландшафтным дизайном, инженерией. В 2014 г. муниципалитет швейцарского города Мейрин заказал Брюссе проектирование и строительство арт-объекта в парке, рядом с недавно отремонтированной школой в квартале Meyrin Park. Надо сказать, что город был построен в 60‑х гг. XX в. по проекту архитекторов Жоржа Аддора и Луи Пайо в соответствии со всеми канонами школы Баухаус и Ле Корбюзье. Чтобы возвести здесь стройные ряды равновысоких модернистских зданий, планировщики выровняли в ноль холмистый ландшафт в предгорьях хребта Юра. Но серия плоских однообразных дворов уже не отвечает современным понятиям о качественном благоустройстве.
Брюссе превратил унылое поле на окраине города в морщинистый рельеф, воссоздающий, пусть в миниатюре, оригинальный Юрский пейзаж. Свободные, естественные формы — это словно материализация противопоставления современной архитектурно-планировочной парадигмы ортогональному модернизму. Складки ландшафтного объекта The Fold’s Childhood выполнены из алюминия, покрытого битумной смесью. В пространствах между ними высажены устойчивые к вытаптыванию травы. В итоге получилось нечто среднее между игровой площадкой и гигантской скульптурой. Техническое задание к проекту включало посадку новых деревьев по периметру. Брюссе предложил сделать посадочные работы частью школьной программы. Но деревья здесь — явно неглавные элементы пейзажа.
Райнер Шмидт тоже создал игровой ландшафт, скомпилировав два материала: травяной газон и оранжевый тартан (резиновое покрытие для беговых дорожек). Это витальное пространство, названное BUGA O5, открыли в рамках Национального фестиваля садов в Мюнхене. Контрастный, оранжево-бело-зеленый волнистый пейзаж провоцирует детей и взрослых к играм и дурачеству.
Какой ценой?
Старейший ландшафтный сад Америки Middleton Garden, заложенный в начале XVIII в. американским плантатором Генри Миддлтоном, создан усилиями сотен африканских рабов, чей труд использовался для формирования спускающихся к воде террас. В глазах соседей Миддлтона этот декоративный сад выглядел доказательством богатства и влиятельности плантатора. В наши дни для работ по моделированию ландшафта используется современная техника, так что этической проблемы уже не существует.
У розпорядженні ландшафтного архітектора тепер найрозумніше будівельне обладнання нового покоління. Якщо ми формуємо об'ємні пагорби, то з масою ґрунту працюють екскаватори, а на етапі закінчення робіт та «вигладжування» схилів застосовується міні-техніка. Техніка для ландшафтних робіт оснащена різними наборами навісного обладнання для формування поверхні ґрунту. Але остаточна форма штучним пагорбам надається вже вручну — у цьому хендмейд-процесі ландшафтний архітектор виступає буквально в ролі скульптора.
Рельєфний сегмент зеленої сфери швидко еволюціонує. Для проектування та виконання масштабних обсягів на великих просторах можна використовувати технології BIM. Свіжий проект Summer Island від німецької студії LOMA у місті Хейльбронн – перший громадський парк у світі, повністю спроектований у 3D. Архітектори вирішили створити максимально натуралістичний горбистий пейзаж, розподіливши сотні тонн ґрунту на площі 4,5 гектара так, як це сталося б природним чином за допомогою вітру, опадів та ерозії ґрунтів. У природі такий процес формоутворення зайняв би тисячі років. У комп'ютер завантажили дані про щільність грунту, швидкість і напрям вітрів, обсяги опадів.
Програма створила модель тривимірного пейзажу із хвилястими дюнами. Все, що треба було, перенести його в реальність. Для цього екскаватори-планувальники, оснащені GPS, підключили до єдиної системи керування із завантаженою топографічною матрицею. Свіжобудовані дюни засіяли травою, у улоговинах висадили масиви цибулинних та доповнили ландшафт двома павільйонами, також спроектованими за допомогою BIM. У результаті цього експерименту місто отримало чудовий інноваційний парк. До речі, ґрунт, з якого формували рельєф, це теж промислові відходи: алювіальний ґрунт, піднятий під час робіт з розчищення русла та поглиблення каналів річки Неккар.
Тож особливих технічних складнощів у формуванні штучних рельєфів немає, навпаки, є перспективи, що надихають. Набагато важливіший за технології об'ємний зір — здатність архітектора створити цілісний образ, в якому штучний ландшафт, контекст та архітектура перебувають у гармонії. Якщо така якість відсутня, виходить не пагорб, а безглузда «собача могила», як ви пам'ятаєте.
Поширена думка про те, що геопластика — це дуже дорого, насправді не обґрунтовано. Так, роботи з формування складного рельєфу коштують додаткові кошти, але це не ті витрати, які «порвуть бюджет». А ось ефект від талановитої геопластики може бути на мільйони. Все залежить від амбіцій.
Без права на помилку
Роботи з рельєфом належать до монументальних. Це не висадка нових композицій з однорічників, не робота з поп-ап-дисплеями та вуличними меблями. Рукотворні пагорби та долини залишаються надовго. Якщо завтра міські планувальники вирішать змінити систему велодоріжок чи прокласти нові, то від монументалізму краще відмовитись. У наших реаліях, за відсутності нового генплану, який все переписується і не вийде, за відсутності детальних планів територій довгострокове планування утруднене. Тому якщо немає впевненості, що територія не переплануватиметься як мінімум кілька десятиліть, то варто віддати перевагу гнучким тимчасовим рішенням, мінімальним втручанням, прийомам, які урбаністи називають акупунктурою. Вибір на користь створення складного ландшафту має бути максимально усвідомленим та продуманим,
Будь-які піднесення та поглиблення на ділянці – це завжди додаткові інженерні рішення. Створюючи схил, потрібно передбачити, куди потече дощова вода. Вона може потрапити на мощення, проїжджу частину, проникнути під фундамент. Тому потрібно прораховувати необхідність і місце прокладання зливової каналізації, встановлення лотків для збору дощової води, або влаштовувати дренажні поля, де вода вбиралася б, не досягаючи тротуарів та велодоріжок.
Майкл ван Валкенбург, американський ландшафтний архітектор, стабілізував нову топографію, створену навколо станції очищення води в Нью-Хейвені (США) методами біоінженерії. Традиційну інженерно-дренажну систему із труб у його проекті замінює мережу відкритих канав, струмків, перетоків та ставків. Для озеленення ґрунту, у тому числі на дахах будівель, використовуються рослини, що фільтрують та очищають стічні води. При цьому 70 % архітектурних обсягів опущено нижче рівня землі, але дренаж цього складного рукотворного рельєфу організовано настільки успішно, що будинкам не загрожує підтоплення ґрунтовими водами.
Чим крутіший схил, тим складніші технічні рішення. Натуралістичний ландшафт з м'якими обсягами і плавними складками не вимагатиме якихось хитрощів для утримання ґрунту та рослин. Але якщо ми створюємо ухил понад 30 – 45 градусів, то необхідно використовувати георешітки та геомати. Асортимент рослин теж потрібно підбирати з урахуванням того, що верхівка пагорба прогріватиметься сильніше, ніж основа, і вона завжди буде більш сухою.
І, звичайно, у нашій практиці ми маємо виходити насамперед із потреб міста та місцевих умов. Можливо, з урахуванням кліматичних змін, підвищення середньорічних температур та збільшення кількості спекотних днів нам настав час сконцентруватися на «негативних» рельєфах — не насипати пагорби, а рити каньйони, захищаючи насадження від спеки та суховіїв у рукотворних ярах. А також замислитись про формування резервуарів для збору дощової води.
В Україні запит на геопластику стабільно високий серед приватної клієнтури, але потенціал цієї технології для створення унікальних загальноміських громадських та представницьких ландшафтів зовсім не розкритий. У нас поки що не так багато фахівців, здатних реалізовувати нестандартні топографічні проекти.
Сьогодні з рельєфом все частіше працюють на міських майданах, відступаючи від плоского архетипічного образу. Це ж чудово, коли можна повалятися на м'якому пагорбі прямо в історичному центрі міста. Масштабна робота з рельєфом — це проектування мостових екопереходів через автомагістралі. Це, як я вже згадувала, створення терас та зелених дахів. Словом, рельєфна мова дизайну – окремий вимір, безмежний простір для нових, інноваційних образів.